May. 22nd, 2004
Спит на столе, сам на тонкой пачке корректуры, башка - на высокой (там пачки две в высоту). При этом лапой прижимает к себе мою поясную сумку, там же валяющуюся. И лапа продета в ремешок. Чтобы враги не отобрали, наверное...
Тяжелая у него жизнь: шкурками шуршат, шпатлевками пылят, газет понастилали, красками пахнут, да еще вопят - к той двери не прислоняйся, в эту банку не лезь, на кисточку не охоться... Издеваются. Да, и, конечно же, не кормят.
Тяжелая у него жизнь: шкурками шуршат, шпатлевками пылят, газет понастилали, красками пахнут, да еще вопят - к той двери не прислоняйся, в эту банку не лезь, на кисточку не охоться... Издеваются. Да, и, конечно же, не кормят.